Форум » Дела давно минувших дней, или будущие свершения » [Suum cuique] » Ответить
[Suum cuique]
Thomas Cromwell: Действующие лица: Принцесса Мэри Томас Кромвель Время и место действия: Хэмптон Корт, покои леди Мэри, декабрь 1536 год События: Появление леди Мэри на балу стало неожиданностью для всех, в том числе и для лорда Кромвеля. Не желая быть врагом возвращенной ко двору принцессе, первый советник на следующий же день просит у нее аудиенции.
Ответов - 3
Thomas Cromwell: Разговоры о возвращении ко двору леди Мэри велись уже давно, примерно с лета, вот только являть себя ныне более не опальная принцесса не спешила. Вплоть до этого предрождественского бала, на котором увидеть ее ни лорд Кромвель, ни большая часть собравшихся придворных, включая даже самого короля Генриха VIII, никак не ожидали. Спасибо леди Джейн за этот сюрприз. Появление в ближайшем окружении короля еще одного человека, желающего Кромвелю, ну, если не смерти, то отстранения от власти уж точно, было крайне неуместным, и это как раз в то время, когда страсти вокруг вспыхнувшего восстания еще и не улеглись вовсе. Столь шаткого положения у первого советника не было никогда прежде. Король не двусмысленно давал понять, кого он считает главным виновником событий, Кромвель же при этом упорно, одним ему ведомым способом, умудрялся сохранять спокойствие и невозмутимость на людях. Если бы только знали, чего ему это стоило, в особенности в первые дни восстания, когда получаемые друг за другом вести были одна хуже другой, а ему все это надлежало докладывать Его Величеству… слава Богу, король не намеревался идти у мятежников на поводу. Но вот на поводу у своей новой супруги он пошел и вернул принцесс ко двору почти сразу же как только в Парламенте был принят подготовленный Кромвелем «Акт о престолонаследии», признающий его дочерей Марию и Елизавету незаконнорожденными и соответственно не имеющими права претендовать на трон. Теперь же король заговорил о восстановлении принцесс в наследовании престола. Присутствовала ли в этом хоть какая-то последовательность и логика? Нет, Кромвель ее там упорно не находил. Словом советник уже и не рад был своей столь успешной карьере при дворе, в результате которой всегда оставался крайним. Но ведь лично против леди Мэри лорд Кромвель никогда ничего не имел и против ее матери тоже, с чисто человеческой точки зрения, отбросив разногласия в религиозном вопросе. Он лишь служил королю и его интересам. А потому, не желая, чтобы принцесса мнила его своим врагом, на следующий день после появления ее на балу вознамерился направиться к ней, дабы выразить свое почтение. Принцессе выделили покои в Хэмптон Корте, являющим собой загородную резиденцию короля, где сейчас и пребывал двор. Со вчерашнего дня и Кромвель не покидал дворца, имея в нем также свою спальню, впрочем, спал он в последние дни плохо, многие мысли не давали ему покоя ни днем, ни ночью, и эта ночь исключением не стала. С утра же после встречи в своем кабинете с Кранмером и Одли, и перед тем как отправиться к королю, Кромвель, как и планировал, посетил с визитом леди Мэри. Дождавшись пока фрейлина, известившая принцессу, разрешит ему пройти в покои, лорд-хранитель малой печати последовал за девушкой и, встретившись взглядом с принцессой, поприветствовал ее, склонившись в поклоне. - Ваше Высочество, - как всегда учтив и как всегда невозможно определить по его лицу с чем пожаловал.
Princess Mary: Ей всего восемнадцать лет, а она уже познала, что такое взлет и что такое падение, что такое любовь и что такое ненависть. Мэри была умным ребенком и сейчас стала относительно мудрой леди. Относительно, потому что в вопросах религии она была непреклонна и слишком упряма, там где возможно стоило уступить, дабы добиться чего-то более важного. Однако любое отступление она считала предательством. Именно поэтому в будущем ее и назовут Католичкой Мэри или Кровавой Мэри. Но все это в будущем, а сейчас она всего лишь опальная принцесса, которую помиловал отец. Однако в семьях королевских, а тем более в семье Генриха не было места простым чувствам. Король не просто помиловал ее, вспомнив, что она его дочь, которую он так любил в детстве, которой уделял хоть минутку своего времени, подхватывая на руки и кружа девочку в воздухе, целуя ее в щечку, он помиловал ее только в обмен на то, что она подписала бумаги, по которым признавала брак ее матери и отца незаконным, а значить она была незаконнорожденной и не имела никакого права претендовать на престол. Но ведь она, по сути, являлась единственной законной наследницей трона Англии. Если бы не Шапюи, то неизвестно как сложилась бы судьба Мэри. Он всегда был рядом и всегда помогал мудрыми советами, он же и посоветовал ей подписать бумагу. Именно это стало решающей каплей для принятия решения, а вовсе не тот монстр, которого к ней подослал Кромвель, дабы убедить подписать бумагу – сэр Френсис, не тот кто сказал, что будь она его дочерью, то он бил бы ее головой об стену, пока та не стала мягкой. Это как вообще посмел он такое говорить ей? Не удивительно, что Мэри испытывала стойкую неприязнь к Кромвелю. И не только из-за этого случая, но и из-за той политики, которую поддерживал лорд-хранитель малой печати, даже более именно ее инициатором он во многом и являлся, умело сбивая короля с пути истины, как считала принцесса. В ее понимании возможен только один путь Католичество. Однако вернемся к событиям минувшего вечера. После подписания бумаги, принцесса не спешила во дворец. В какой-то степени она просто не могла вернуться туда, где долго время хозяйствовала Болейн. Не могла вернуться в образе помилованной дочери короля незаконнорожденной, когда в свое время она покидала двор с титулом наследной принцессы. К тому же она в какой-то степени просто не хотела видеть большинство придворных, которые все для нее воплощались в лице Кромвеля и того подосланного к ней человека. Она предпочитала жить в своем замке. Так что же стало причиной возвращения ко двору? На самом деле их было несколько. Первая. Она хотела увидеть своего отца, увидеть как глаза этого человека вновь смотрят на нее с любовью. Вторая. Она собралась с духом и решила, что пусть она подписала бумаги, пусть официально она более не наследная принцесса, но в сути своей она таковой осталась и самое интересное, что в убеждениях многих она по прежнему была наследницей Английского престола, если только Джейн не родит наследника королю. Сам бал прошел прекрасно, если бы не короткая беседа с сэром Френсисом. Она видела как побледнели лица некоторых, слышала как по залу прошел шепот, когда объявили ее. А главное она встретилась со своим отцом и видела в его глазах то о чем так мечтала – любовь. Конечно, быть может она всего лишь хотела ее там увидеть и приняла желаемое за действительное, но Мэри была счастлива. Это утро она встречала в своих покоях в Хэмптон Корте. Мэри знала, что она обязательно позаботится о том, чтобы и ее сестру Елизавету вернули ко двору. Интересно получилось. Мэри ненавидела Анну, но обожала ее дочь, хотя в какой-то момент и была рада, что Елизавета стала бастардом. Как обычно в это время леди Мэри сидела в окружении фрейлин, которые делились новостями, слухами и читала книгу. Нельзя назвать принцессу сплетницей, но как известно какие-то слухи всегда оказываются правдой, а ей необходимо было быть в курсе дворцовой жизни. Принцесса неспешно перелистывала страницу за страницей. При взгляде на эту леди становилось сразу видно, что перед вами принцесса. Слегка привздернутый гордо подбородок, изящная осанка, плавные движения. Красивое темно-зеленое платье, аккуратно собранные на нити с изумрудами волосы, диадема завершавшая прическу. Создавалось ощущение, что пред этой юной леди весь мир, он словно лежит у ее ног, а она никуда не торопится, потому что спешка не для нее. Ощущение силы и женственности, именно такое же ощущение всегда вызывала Екатерина Арагонская. Мэри перелистнула очередную страницу книги, когда одна из фрейлин сообщила о том, что к ней пожаловал сам лорд-хранитель малой печати. Мэри не спеша закрыла книгу, подала знак фрейлинам удалиться и пригласить Томаса Кромвеля, а сама поднялась из кресла, подойдя к камину. Когда же вошел Кромвель и поприветствовал, принцесса слегка кивнула в знак приветствия - Ваша Светлость. - Карие глаза принцессы пристально смотрели на Кромвеля. Наверное, впервые они были так близко и главное без множества людей, так что можно было его рассмотреть. Статный, сдержанный с глазами, в которых читается острый ум. Он был из тех людей, которые действительно способны добиться много в жизни, из типа опасных людей. А еще у него было то самое выражение, когда не знаешь чего ожидать от собеседника. Мэри ждала, когда Кромвель озвучит причину, по которой он пришел сюда.
Thomas Cromwell: Им и, правда, не приходилось прежде беседовать с глазу на глаз. В присутствии леди Мэри неизменно находились горничные или фрейлины, однако сейчас по велению своей госпожи они все покинули ее покои. "Оно и к лучшему", - подумал Томас, взглядом провожая последнюю даму, скрывшуюся за занавешенным плотной портьерой дверным проемом. Теперь кроме них двоих в помещении не осталось никого, можно было начать. - Хорошо, что вы отпустили слуг, у меня к вам будет несколько деликатный разговор. Разумеется Кромвель не испытывал сейчас ни намека на тот трепет с которым представал перед ее всесильным отцом, но и в бесцеремонности, с которой общался сэр Фрэнсис, его обвинить было никак нельзя. То, что первый министр короля умел быть жестким, знали все, однако при дворе в большинстве своем его манера общения оставалась подчеркнуто вежливой. С дамами при этом он был более учтивым и, зная об их повсеместных ущемлениях, не гнушался лишний раз выслушать и помочь. Вот и сейчас в разговоре с леди Мэри он старался быть предельно мягким. - Я здесь не по поручению Его Величества, а по своей собственной инициативе, - счел нужным пояснить он и, не теряя времени даром, перешел непосредственно к делу. – Знаю, что вы обо мне не самого лучшего мнения, леди Мэри. И понимаю, что причины у вас на это имеются весьма веские. Однако смею заверить, что я вам не враг и никогда им не был. Вы всегда можете ко мне обратиться за любой помощью или советом. Так уж вышло, что именно Кромвель более всех сделал для того чтобы брак короля и Екатерины Арагонской признали не действительным. Но причинной этого было отнюдь не то, что он желал ей зла. Причины были гораздо сложнее. Кромвель и его соратники хотели сделать в Англии то, что произошло в ряде германских княжеств, а именно избавить страну от погрязшей в пороке католической церкви. Действовали они осторожно, со столь консервативным в религиозных убеждениях королем это было просто необходимо, однако, как можно было увидеть, добивались заметных результатов. Аннулирование брака с Екатериной Арагонской лишь очень удачно поспособствовало отделению Англии от Рима. Увы, и леди Мэри, чья глубокая религиозность не могла не внушать уважения, также стала невольной жертвой всего этого, однако от папской власти она таки отказалась. - Признаюсь, я был рад, что вы перестали упрямиться и признали Его Величество главой английской церкви, - продолжил Кромвель. - Король очень хотел, чтобы вы подписали те бумаги. И раз уж этот вопрос, наконец улажен, и вы вернулись ко двору, полагаю, нет более необходимости держать на кого-либо зло? - сказав эти слова, он замолчал, ожидая ответной реакции леди Мэри.
полная версия страницы